На радость нам дано

Ξ 26 марта, 2008 | → | ∇ Новости кино, рецензии |

Текст: Иван Куликов

Кроненберг застрелился, Китано ушел в деревенские киномеханики, Сулеймана не одобрили православные попы, Джейн Кэмпион превратилась в жучиху, а Нанни Моретти увлеченно беседует в пустом мультиплексе сам с собой — таковы итоги праздничного альманаха, сделанного к 60-летию Каннского кинофестиваля.

У каждого свое кино /Chacun son cinema ou Ce petit coup au coeur quand la lumiere s'eteint et que le film commence/ (2007)

комедия / драма

Режиссер: Вонг Кар-Вай, Дэвид Линч, Такеши Китано, …
В ролях: Такеши Китано, Мишель Пикколи, Сильвия Кристель, Джош Бролин, Жанна Моро, …

"У каждого свое кино" — юбилейный альманах, сделанный к 60-летию Каннского кинофестиваля по инициативе его дирекции. Стоминутную компиляцию продюсировал сам Жиль Жакоб, в список подрядчиков попали 33 всемирно известных режиссера (точнее — 35, учитывая фамильные дуэты братьев Дарденн и Коэнов), а премьера состоялась в мае прошлого года одновременно в Каннском фестивальном дворце и на французском телевидении. Полное название альманаха — "У каждого свое кино или Волнующий момент, когда гаснет свет и начинается фильм" — формулирует задачу, поставленную перед режиссерской сборной, вполне исчерпывающе. "Волнующий момент" каждый может трактовать по своему, но схватывать его можно только в помещении кинотеатра, а длиться ему положено не больше трех минут.

Кадр из фильма "У каждого свое кино"

Изучение списка режиссеров, поздравивших каннский фестиваль, само по себе занятие довольно любопытное. Так, самому старшему — португальцу Мануэлю де Оливейра — в этом году исполнится 100 лет. Мощный старик, дай бог ему здоровья, продолжает снимать кино, но это, конечно, исключение, проходящее по ведомству рекордов Гиннеса В среднем же каннская режиссерская элита разменивает шестой-седьмой десяток, а в "молодых" ходит 46-летний Алехандро Гонсалес Иньярриту. Всего одна женская фамилия — еще один рекорд списка — принадлежит Джейн Кэмпион, которая до сих пор остается единственной дамой, награжденной в Каннах "Золотой Пальмой". На мужское засилье новозеландка ответила саркастичной трехминуткой, где под абсурдный диалог о неравенстве полов брутальный сотрудник кинотеатра давит сапогом ее миниатюрное альтер-эго — барышню в костюме жужалицы, обожающую танцевать в луче проектора.

География списка не менее показательна. Китайских имен тут больше прочих — целых пять. Что, учитывая ренессанс азиатского кино, совершенно справедливо. Русских — одно, что, даже учитывая отсутствие чего-либо подобного у нас, справедливо, наверное, не очень. Русская нота, впрочем, на Кончаловском не заглохла. Патриарх Оливейра подвел окончательную черту под двадцатое столетие, сделав изумительный немой сюжет, как мерялись животами Хрущев, сыгранный Мишелем Пикколи, и Папа Римский. Наконец, забавным межнациональным конфузом закончилась премьера фильма Илайа Сулеймана: режиссер долго заводит свою старую колымагу, перекрыв дорогу шикарному минивэну, на котором "солидироваться с палестинскими братьями" приехали православные попы. Явно из жизни зарисовочка, специально такое не придумаешь.

Кадр из фильма "У каждого свое кино"

Возраст режиссеров, чьи первые впечатления от кино связаны со скрипучими сиденьями из дерматина, табачной вонью и стрекочущим звуком из проекционной будки, то есть с самым честным и романтичным периодом в его истории, накладывает на "волнующие моменты" альманаха печать ностальгии и грусти. А мутация прокопченных кинозалов в безликие развлекательные комплексы заставляет каннскую элиту пессимистично смотреть на будущее помещений, где "должен гаснуть свет и начинаться фильм".

Радикальнее всех высказался Дэвид Кроненберг, сводящий счеты с жизнью в прямом эфире под бойкую болтовню диджеев о важном историческом моменте — кончине "последнего в мире еврея в последнем в мире кинотеатре" (точнее, в общественном туалете — последний в мире кинозал переделали в гараж). Подружить старое с новым пытается, и неубедительно, лишь Гас Ван Сэнт, проецируя на экран старомодного иллюзиона цифровую девушку, подарившую юному киномеханику первый в его жизни поцелуй. Но прежде разобраться, в чем между ними разница, пробует Атом Эгоян, сделавший один из самых эффектных эпизодов, в котором юные синефилы, оказавшиеся в разных кинозалах, обмениваются кусочками фильмов по мобильной связи.

Кадр из фильма "У каждого свое кино"

Впрочем, главное отличие тут более менее понятно. В сравнении с эфемерным перетеканием туда-сюда виртуальной информации, зал с креслами и большим киноэкраном — место, где все происходит по-настоящему, пусть и с приличной долей абсурдизма. "Absurda" назвал свой сюжет Линч: действительно абсурдно собираться толпой в темном помещении и верить, что жизнь, которую показывают на растянутой простыне — всамделишная. Настолько, что помимо зрительных рецепторов и прочие остаются не в накладе. Можно, к примеру, слегка изогнуться и съесть с деревянной палочки чужой кусочек груши, как советует делать Цай Мин-Лянь. Поделиться с соседом апельсином, как делал на просмотре "Альфавиля"Вонг Кар-Вай. Или обработать альпенштоком своего главного врага — коммерсанта, кинокритика и чересчур болтливого соседа, которых Ларс фон Триер соединил в одном флаконе. То есть в трупе. Можно вообще не видеть фильма, но испытывать от просмотра сильнейшие эмоции. Слепые зрители —- тема тоже абсурдная, но разработанная в альманахе с удивительной настойчивостью Иньяриту, Раулем Руисом и Чен Кайге. Или показать кино, не показывая фильм, как горе-киномеханик Такеши Китано, у которого большая часть копии "Ребята возвращаются" благополучно расплавилась в кинопроекторе — с DVD, смартфоном или флэшкой такой номер не получится.

Кадр из фильма "У каждого свое кино"

Не удивительно, что фестивальные фавориты пускаются по волнам своей памяти в золотое прошлое, где черную духоту забитых до отказа залов пронзал из кинопроектора тугой подвижный луч, а родители знакомились друг с другом на комедиях с Джинджер Роджерс и Фредом Астером. Способны ли на такое современные мультиплексы, больше похожие на инкубаторы? Сейчас в этих темных камерах или тибрят мобильники, или киноман Нанни Моретти в гордом одиночестве беседует сам с собой. Кстати, сюжет Оливье Ассаяса оказался пророческим: буквально на следующий день у вашего корреспондента умыкнули во время киносеанса трубку, притом точной такой же модели, что и в кино. Наглядное подтверждение, что на мультиплексы, как и на бытовую технику, правило "каждому свое" не распространяется.

www.film.ru