Последние люди на Земле
Ξ 6 февраля, 2008 | → | ∇ Новости кино, рецензии |
Текст: Иван Куликов "Я — легенда" стал наследником "Последней женщины на Земле", "Бегства мистера Мак-Кинли" и других историй про конец света, пощадивший единственного представителя человечества. Иногда, впрочем, им оказывается робот. 
Кадр из фильма "Последний человек на Земле"
Слезинка зомбенка
Рецензия на фильм
"Я — легенда" оказалась превосходной картиной. Если, конечно, забыть о романе Ричарда Мэтисона, потому что фильм имеет такое же отношение к этой книжке, как порнофильм — к надписи "Основано на реальных событиях".
Читать дальше...
Апокалиптичный вариант праздника непослушания, о котором все мечтали в детстве: просыпаешься прекрасным утром, когда вокруг все умерли, и первым делом —- в магазин. Хватай, что хочешь и в любом количестве. "Последний человек на Земле" — самая простая (все спецэффекты можно свести к отсутствию людей в кадре — кроме одного) и живописная аллегория человеческого одиночества в истории кино. В последние полвека ее эксплуатируют довольно часто. После фильма с Винсентом Прайсом 1964 года, нынешняя "Я — легенда" — уже третья экранизация одноименного романа Ричарда Мэтисона (того самого, по чьему рассказу Спилберг сделал свой первый фильм "Дуэль" — пустынный роуд-муви, и тоже аллегорию одиночества). Вторая, "Человек Омега", датируется 1971-м. Историю вопроса можно продлить и дальше. В 1924-м вышла немая антиутопия "Последний человек", где зловещая эпидемия испанки приводит к окончательной победе суфражисток: президентом США в фильме становится дама, а к последнему мужику, сохранившему репродуктивную способность после гриппа, выстраивается астрономическая очередь. Если копнуть еще глубже, то изобретателем "последнего человека", как и много чего другого в современной сайнс-фикшн, окажется Мэри Шелли, написавшая роман с таким названием, действие которого происходит в конце 21 столетия. Его экранная интерпретация с террористами, сибирской язвой, зомби-вампирами и молодым ученым-вирусологом тоже выходит в этом году. Круг, таким образом, замкнулся.
Кадр из фильма "Человек Омега"
"Последний человек" — тайный герой Нового времени, гибрид мрачных пророчеств вирусологии и романтизма. Но в его нынешнем и самом радикальном виде — "все умерли, а я один остался" — он оформился лишь при появлении двух важных факторов: оружия массового поражения и окончательного торжества консюмеризма. То есть как раз в 50-х, когда Мэтисон написал свой роман, и середине 60-х, когда закончился Кубинский кризис, и Винсент Прайс сыграл последнего человека на Земле. Что сделает человек старой допотребительской формации, умри в один день все его братья по разуму от какой-нибудь злостной лихоманки? Обреченно сольется с природой, где в лучшем случае будет окучивать брюкву палкой-копалкой. Человек новой формации невозмутимо продолжит делать то же, что всегда — вставать по звонку, ездить на машине, слушать новости и заниматься шопингом. Рутина после апокалипсиса — фирменное блюдо сериала о последнем человеке, с нее начинается каждая экранизация романа Мэтисона. Лишите героя этих приятных глупостей, и человеческую комедию можно завершать, как в "Бегстве мистера "Бегстве мистера Мак-Кинли"" — советской трактовке "Last Man on Earth".
Первая экранизация "Я — легенда" сильно пострадала от нелепой режиссуры (писатель даже снял свое имя с титров) и полностью держалась на великом Винсенте Прайсе — как всегда безупречном. Однако и она, и ее литературный источник впервые соединили в одном флаконе то, что раньше принято было рассматривать отдельно — антиутопию и зомби-хоррор. Будущий реформатор зомби-вселенной Джордж Ромеро, создавая "Ночь живых мертвецов", вдохновлялся "Последним человеком на Земле" много больше, чем экзотичными страшилками про вуду-колдунов или инопланетянами, воскрешающими мертвецов по "Плану 9 из открытого космоса". Этой линии придерживаются и новейшие ответвления "Я — легенды" — "Обитель зла" и "28 дней спустя". Впрочем, развивался и альтернативный вариант истории о последнем человеке, где не было никаких зомби. За пять лет до фильма с Прайсом выходит "Мир, плоть и дьявол", где по вымершему Нью-Йорку эффектно гонял на машине молодой афроамериканец Хэрри Белафонте — прямая предтеча Уилла Смита. Фильм безусловно повлиявший на выбор новой натуры для последней экранизации романа Мэтисона, чья история разворачивалась в Лос-Анджелесе. А через год Роджер Корман сделает "Последнюю женщину на Земле", первый прототип "Остаться в живых", рассмотрев, как будет выглядеть любовный треугольник на изолированном карибском курорте после предполагаемого конца света. В том и другом прослеживается идущая от Шелли романтическая линия.
Кадр из фильма "Я – легенда"
В книге Мэтисона герой погибает, так и не сумев найти противоядие и сдержать напор новой расы, сумевшей приспособиться к вирусу без его помощи. Если выстроить в ряд все кинотрактовки романа, то окажется, что каждая из них вкладывала в финал все больше оптимизма. В этом смысле большую верность первоисточнику сохраняют не они, а еще более радикальные истолкования "Last Man on Earth", как, например, "Тихая земля" новозеландца Джеффа Мерфи — маленький научно-фантастический шедевр середины 80-х, где одиночество последнего разума на планете доводится до логического предела. Или "Искусственный разум", где последним человеком оказывается робот, одержимый главной человеческой слабостью — стремлением окружить себя живыми людьми. И готовым ждать этого счастливого момента хоть вечность.