Предметы культа
Ξ 28 сентября, 2009 | → | ∇ Новости кино, рецензии |
К выходу фильма "Ласковый май" мы вспомнили еще несколько важных обстоятельств местной жизни, про которые необходимо снять кино, включая День десантника, барсетку и Старый Новый год. В прокат выходит фильм "Ласковый май" — история одноименной группы, чьи "Белые розы" стали саундтреком к советским "восьмидесятым". Мы решили вспомнить еще несколько обстоятельств, которые повлияли на жизнь в России не меньше, чем голос Юры Шатунова, и сами просятся на экран. Про "копейку", "бумер", Гоа и даже Москву фильмы уже сняли. Появится ли что-нибудь еще про "наше все" из нижеперечисленного? Барсетка Когда-то был зипун, треух и сермяга, теперь — барсетка, обязательная деталь современного русского национального костюма. В барсетке хранятся ключи от "девятки", бумажные деньги, ключик от квартиры, где лежат оставшиеся деньги, семечки, паспорт с гербом, маленький портрет Путина, использованная зубочистка и рубль мелочью... Ну что еще, скажите на милость, может храниться в этой таинственной барсетке? Да много чего. Флэшка с энциклопедией Брокгауза и Ефрона, мерзавчик, сигареты "Аполлон-Союз", билет в Большой театр на "Хованщину", пищевая добавка "Дрожжи", мобильник с громким позывным "Let It Be" в исполнении хора Александрова и крохотная такая книжка-раскладушка "Оружейная палата", какие до сих пор продают гостям столицы на входе в Кремль. В общем, в барсетке спокойно умещается вся наша страна, а те, кто хочет у нас эту страну-барсетку отобрать называются "барсеточники". Таких нужно отгонять метлой, грозить им кулаком и ставить к стенке. День десантника Когда Россию нашинкуют дольками, распродадут с аукциона, в общем — скормят по кусочкам алчной маммоне глобализма... Нет, наоборот: когда разорившаяся маммона, пошедшая фурункулами от плохой еды и кризиса, унизительно выклянчивая визу, ринется в Россию пить за большие деньги чистую воду из озера Байкал... В общем, когда это государство, как и прочие другие, исчезнет наконец с лица Земли, в списке того, что останется от России для изучения любознательными инопланетянами, будет, безусловно, День десантника. К тому времени он превратится в пышный культ с особыми ритуалами, когда мужчины, распаренные священной огненной водой, будут водить хоровод вокруг большого храмового фонтана, потом совершать в нем коллективное омовение, а потом выползать из фонтана и бить проходящим мимо морду. Проходящие, в свою очередь, будут обязаны сохранять священные синяки как можно дольше. В общем, чтобы пришельцы знали, как все это выглядело в далеком прошлом, пора уже снять об этом специальный фильм. Петросян Вездесущий коренастый человечек в коричневой двойке, в галстуке, с искусной прической и улыбкой Солнца — еще одна, помимо Дня десантника, загадка, которую придется разгадывать любознательному инопланетянину, когда он решит пролететь над озером Байкал, откуда, грязно похрюкивая и отбрыкиваясь от китайцев, будет всасывать чистую воду алчная маммона глобализма. По правде говоря, он загадка и для нас: не зря на просторах русской Сети бродит понятие "внутреннего Петросяна", обозначающее, судя по всему, человеческую душу. Русский шансон Ощущение тотальной шизофрении в связи с искусством русского шансона мучает наш народ уже давно: страна активно слушает эту музыку (иногда возникает впечатление, что только эту музыку по настоящему и слушает), и страна эту музыку не хочет больше слушать никогда. Пропади она пропадом. Гори в аду. И так далее. Ну хорошо, предположим всем более-менее известно, кто такие "Бутырки", Круг или, там, "Лесоповал". Но кроме них в эфирной ротации крутится еще масса всякого интересного народца с прокуренными баритонами и точным представлением, какие клавиши надо жать на синтезаторе, чтобы достучаться до любой аудитории через любую железобетонную стену — в буквальном и переносном смысле слова. Попадается и гениальное: Я так воспитан, без цветов, я сам как кипарис. "Встречай меня, каприз". Отличное название для фильма. Пельмени С этим "нашим все" вопрос более-менее решен в одноименной пьесе Владимира Сорокина, с небольшими доработками — бери и ставь кино. Пельмени, естественно, должны быть слипшимися в большой белый снежок, в расползающейся коробке с красно-белыми полосками, и со вкусом слежавшегося комка пыли из пылесоса "Тайфун", размоченного в весенней луже. Да, и еще хорошо этими пельменями, сваренными с лаврушкой, кидаться весело друг в друга, распевая "Вдоль по Питерской, Питерской, пронесся над Землей!!!". Такой фильм — и до сих пор не сняли! Старый Новый год Про русский Новый год уже есть хорошая картина "С легким паром", естественным путем заработавшая статус национального достояния. Сняли даже сиквел. А вот про Старый Новый год — нет. Одну скобку открыли, а закрывать никто не собирается. А в жизни все по другому: в ночь с 12 по 13 января происходит как раз-таки самое интересное, о чем во всем остальном мире, встретившим Новый год уже как две недели, никто и не догадывается — общенациональные проводы Нового года, самого большого и любимого нашего праздника, и встреча Старого. Представьте, что герои "С легким паром" на самом пике алкогольного экстаза вдруг осознают, что через три часа им собираться на работу. Чувствуете разницу? До сих пор не сняли. Боятся. Маршрутка Маршрутка — это такая промежуточная стадия между большим общественным транспортом и маленьким транспортом частным. Стадия, растянувшаяся, похоже, навсегда. В 90-е, когда "пазики", "лиазы" и "икарусы" мучительно отработали свое, и лишь маленькая часть граждан успела-таки перепрыгнуть в бумера и праворукие тойоты, вся страна дружно пересела на маршрутки. Увы, это особенная субкультура, основу которой составляло чудо отечественного автопрома "газель", тоже уходит в прошлое с появлением "мерседесов" и "фордов" — надежных, крепких, но таких скучных. Где ты, родная маршрутка, закладывающая стремительный вираж с одной зажженной фарой и освещенным слабой желтой лампочкой салоном, похожим на путешествующую мертвецкую, где сидят, уставившись коленями друг в друга, таинственные люди? Окажись на обочине Митино писатель Гоголь, свой знаменитый пассаж про тройку он написал бы в терминах маршрутки. Но ни писателя нет на обочине, ни режиссера. Берег турецкий Народ, десятки поколений живший в густых лесах, выращивавший брюкву, отражавший набеги басурман и крестоносцев, сочинял замечательные сказки, где за семью морями богатые люди живут в хорошем климате, у них растет кокос, ловится рыба-кит, ракия течет рекой и вообще жизнь организована приятно и со вкусом. И вдруг в какой-то момент истории сказка стала явью — достаточно завернуть в ближайшую подворотню, найти людей, гарантирующих "трансфер", собрать узелок и не опоздать на чартер. Ненужный турецкий берег оказался очень, очень нужен, чтобы не разуверится в существовании рая окончательно. Понятно, что это русский рай, и те, кто там еще не побывал, побывают обязательно. Фильм, однако, сняли не про Турцию, а про Гоа, куда ездят одни дауншифтеры и прочая нахмуренная публика. Потому что здоровые люди, еще не потерявшие связь с корнями и не расставшиеся с народным идеалом, едут в Анталию. Но и этот берег не нужен нашему кино тоже.
В кармане тает шоколад — встречай меня, каприз.