Я попал в тюрьму одновременно с Маликом
Ξ 5 октября, 2009 | → | ∇ Новости кино, рецензии |
Перед премьерой "Пророка" Жака Одиара исполнитель главной роли, дебютант Тахар Рахим и его партнер Реда Катеб рассказывают о неправильных способах подготовки к роли и о тюрьме, как сильной декорации. Одна из самых сильных картин уходящего года "Пророк" Жака Одиара представила миру уникального персонажа — французского араба Малика, который из мальчишки превращается в тюрьме в крестного отца мафии. Вместе с Маликом обрел известность и сыгравший его дебютант Тахар Рахим. Вместе с коллегой по фильму Редой Катебом, сыгравшим цыгана-наркомана, он рассказал нам перед премьерой фильма о том, чем заменил тюремный опыт. - Насколько этот мир вообще вам близок? Улицы, наркотики, друзья в тюрьме? В России так или иначе все с этим сталкивались... - Тахар Рахим: Что, у всех русских есть тюремный опыт? - Нет конечно. Но друзья в тюрьме есть почти у каждого. - ТР: Ну так и у меня полно друзей в тюрьме. - Можете сказать, насколько этот фильм реалистичен? Насколько это похоже на правду? - ТР: Ну, он очень похож на правду, но это сходство лишь помогает художественной реальности фильма. На самом деле он не очень реалистичен. - Реда Катеб: это жанровый фильм, на самом деле такая история невозможна. - А почему она невозможна? - ТР: Человек, который совершает такое убийство, как у нас в фильме, он не может сразу занять высокую позицию в тюрьме. - РК: Это же не документальный фильм, это жанровое кино, тут есть некоторая художественная реальность, драматическая правда. Она необязательно должна строго соответствовать жизни. Именно поэтому мы покупаем билеты в кино. - ТР: Кино — это когда из истории делают невозможную реальность, в которую мы должны поверить. - Как вы готовились к этой роли? - РK: Я слушал очень много слушаю музыки, ну и играл тоже. - Что за музыка? - РК: Очень много блюза. - ТР: Мы с Жаком Одиаром очень много работали перед съемками, много импровизировали, сыграли много сцен, которые в фильм не вошли. Я смотрел много документальных фильмов, разговаривал с бывшими зеками. Но поскольку мой персонаж, он изначально бомж, без тюремного опыта... я понял, что все эти разговоры и докуменалки были не нужны. Нужно было просто верить в то, что происходит в настоящий момент. Жак мне дал определенные черты характера персонажа, и с этого момента мы свободно работали, чтобы создать личность, которая не являлась бы чьей-то копией. Я сконцентрировался именно на том, что он бомж. Как и я, как и все актеры в этом фильме, он никогда не был в тюрьме. Я попал в тюрьму одновременно с Маликом Эль-Джебена. - Скажите пожалуйста, Тахар, а ваш родной язык французский? На каком языке вы разговариваете с родителями? - ТР: На обоих. Моя мама говорит по-арабски, но я родился во Франции и сразу был двуязычным. - А как ваши родители приняли это кино? - ТР: В первую очередь то, что мои родители переживают в этом фильм — это реализация их сыном его мечты. Это очень важно для них. Им нравится этот фильм. - Не стало проблемой, что там очень сложные вопросы затрагиваются? Убийства? Гомосексуализм в тюрьме? - ТР: Их могло бы шокировать, если бы мы там на самом деле трахались в душевой. Но это же кино, все понарошку. Ну и потом, я лет с пятнадцати подготовил своих родителей к тому, что я совершаю какие-то вещи, которые выходят за рамки дозволенного. Реда, а как твои родители отнеслись к тому, что ты в фильме принимаешь наркотики? Они тебе дозу не подогнали? - РК: Моя мама очень рада этому фильму. Люди в наши дни привыкли к кино, они понимают разницу между персонажем и живым человеком. - Что вы думаете о проблеме этнической преступности в этом фильме? - РК: Что касается преступности в арабской среде, фильм об этом практически не говорит. Тюрьма здесь — просто очень сильная декорация. А на самом деле, конечно, сейчас очень много детей иммигрантов в тюрьме, причем по социальным причинам. Тюрьма — это место где царит бедность и неблагополучие. - ТР: Это как раз элемент похожести, который обогащает вымысел. А в реальности во французской тюрьме в тюрьме 70% арабов. - 70%?! - РК: Именно по социальным причинам. - Можно ли сказать, что это первое французское кино в котором есть такой глубокий, серьезно сделанный персонаж-араб? - ТР: Наверное, да. Я, конечно, не все кино знаю, но я не помню другого такого фильма. Самое главное, впрочем, не это. Мой герой, он ведь бомж. Ты не задаешь себе вопрос, кто он: араб, черный, русский — неважно. Просто бродяга. - Я правда не понимаю, что после таких ролей делать дальше. Вот позовут вас теперь в какой-нибудь фильм, спродюсированный Люком Бессоном. "Такси-18". Можно после этого в таком сниматься? - ТР: Да все возможно, хотя мне бы не хотелось. - А чего бы хотелось? - Хотелось бы стать волшебником (смеется). На самом деле мне бы хотелось так же доверять проектам, в которых я работаю. В этот я просто поверил. Чтобы можно было измениться, обогатиться. Но я понимаю, что такие проекты очень редко попадаются.