Шутка, рассказанная дважды
Ξ 10 апреля, 2009 | → | ∇ Новости кино, рецензии |
В "Нью-Йорк, Нью-Йорк", дебютном фильме сценариста "Адаптации" и "Сияния чистого разума" Чарли Кауфмана, доказывается, что дважды два равно двум. И это страшно. Нью-Йорк, Нью-Йорк /Synecdoche, New York/ (2008) комедия / драма Режиссер: Чарли Кауфман Режиссер провинциального театра Кейден Котард (Хоффман) — рыхлый, мучительный субъект, от которого, сославшись на его бездарность, пахучие подмышки и несвежий запах изо рта, сбежала в Берлин богемная супруга-лесбиянка (Кинер) — получает "грант гениев" от некоего благотворительного фонда. Остаток своей нескладной жизни он посвящает тому, что тратит эти деньги на нетленку, репетируя в монструозном ангаре размером в пол-Нью-Йорка виртуальную копию того же города по принципу "жизнь игра, а мы актеры в ней". За годы этого увлекательного, но сизифова труда по настойчивому удвоению реальности, изящно упакованных Чарли Кауфманом в два часа, с героями фильма не происходит, пожалуй, ничего существенного. Не считая того, что они смешно стареют, обрастают двойниками, меняются с ними местами, и — единственный способ выйти из игры — отдают концы. Некоторые даже добровольно. Последним, переболев множеством редких болезней, выходит из замкнутого круга сам Котард — махнувшись ролями с пожилой статисткой, творец под занавес трансформируется в уборщицу в квартире собственной жены. Трагикомедия, которая причудилась некоторым критикам в этом исключительно серьезном фильме, наиболее показательна именно в этой линии. Чем показательны другие? Если режиссеры, складывающие два и два, но получающие в результате пять, или дураки, или просто гении, четыре — рабочие лошадки, а три — лузеры, которым не хватило финансирования, то категорию, к которой можно отнести сценариста "Адаптации" и "Вечного сияния страсти" , пока что не придумали — в его режиссерском дебюте дважды два оказалось равно двум. Вся сценарная смекалка Кауфмана, вся режиссерская амбиция, весь его хитроумный фильм два часа кряду иллюстрируют это тупое, удручающее равенство жизни и искусства, не оставляющее ни тому ни другому никаких шансов. Сколько ни удваивай жизнь в творческо-невротическом порыве, результат один — кирдык, и "die" — последнее слово, которое звучит в кауфмановском дебюте, заменяя "final". Корнем зла, из которого Кауфман вырастил свою развесистую клюкву про полную идентичность двух реальностей — искусственной и настоящей — схлопнутых в результате в ноль, стала траченная молью постмодернистская аксиома, что творчество не производит новой информации. Творчество Котарда — наверняка: его шизофреническая деятельность по удвоению жизни методом копи-паст вообще нельзя назвать процессом креативным. Как нельзя назвать художественным тот симулякр города, который он весь фильм строит у себя в ангаре. Но не той же ли стратегии подчиняет свой метод и режиссер-сценарист Кауфман, который также придумывает искусственную жизнь в ангаре собственной головы, потом через палец левой ноги ее из головы высасывает, а теперь и сам экранизирует? Кауфман прав: 99 процентов "творческих" продуктов, которые потребляет человек, тавтологичны, бесмыссленны, и неоригинальны. И обидно, что дебют одного из лучших американских сценаристов, перерабатывающий шум в шум — интересно, изощренно, но без выработки нового сигнала — в оставшийся один процент так и не вошел. Похоже, разница между глупым фильмом и умным (а дебют Кауфмана — самый умный фильм прошлого года и, может быть, даже нынешнего) стерлась окончательно. Самое интересное вертится посередине.
В ролях: Филип Сеймур Хоффман, Мишель Уильямс, Кэтрин Кинер, Дженнифер Джейсон Ли, Эмили Уотсон, …
