Фильмы, которые в кинотеатрах не увидишь

Ξ 19 июня, 2008 | → | ∇ Новости кино, рецензии |

Текст: Елена Тихонова, фото: Даниэль Мацук

Петр Шепотинник, член отборочной комиссии ММКФ рассказал о программах фестиваля, о том, как удалось привезти Такеши Китано и самом опасном фильме ММКФ.

Петр Шепотинник

— Можете прокомментировать главный конкурс? Похоже, в нем очень много фильмов на социальные темы.

— Это очень хорошо. Сейчас в Канне получила приз очень социальная картина. На самом-то деле это фильм был скорее "на тему", а не отличался высокими художественными достоинствами. Но, бывает, что иногда тема так действует на аудиторию, когда все в обществе дошло до точки кипения... Такая же история была с фильмом Майкла Мура, когда он получил главный приз в Каннах. Так что да, социальных картин много, но мне на самом деле это очень нравится.

Возьмем, например, итальянские "Дни и облака" о том, как буржуазная преуспевающая семья ни с того ни с сего потеряла все. Такое происходит каждый день, и с нами тоже может случиться. В этой картине есть урок для наших кинематографистов, которые очень далеки от современной жизни и снимают мало по-настоящему социальных картин. В иранской ленте "Проще простого" очень сильный социальный замес. "На семи ветрах" тоже поднимает вопросы такого рода: девушка пытается залечить душевные раны приезжает в приют для неблагополучных подростков и понимает, что ее пребывание в этом месте мало что решает. Но не всем картинам в конкурсе подходит слово "социальный".

— Какие были критерии отбора? Опять же, социальная значимость?

— Критерий — качество. Иногда фильм сделаны так, что становятся художественными феноменами, и тогда нам уже не важно: социальная ли это картина или творческие эксперименты. Все остальные критерии диктует жизнь. Вот сегодняшний кинематограф к нам повернулся этой стороной. И мы берем из него то, что он предлагает в самых интересных художественных вариантах.

— Есть у вас фавориты?

— Я не могу давать оценки, не могу говорить, чем нам ленты так понравились, что мы их отобрали. Знаете, я только что смотрел на программу "Кинотавра", и у меня было совершенно другое представление о том, как будут распределяться призы. Это нормально: мне нравится одно, другим членам отборочной комиссии — другое. Они, скажем, были в других регионах и отбирали в связи с тем контекстом, в который попали. Фильмы, вырванные из контекста, может быть, прозвучат каким-то другим образом, а поставленные в конкурс — еще как-то. Очень много зависит и от того, когда фильм идет, приезжают ли гости.

— Даже это?

— Колоссальным образом влияет! И на аудиторию, и на жюри. Очень много неожиданных факторов влияет на то, как картина прозвучит. На "Кинотавре" мне, например, очень нравится "Пленный"Учителя. Я считаю, это выдающаяся работа. Так что по всякому может случиться. Верняков никогда не бывает. Итоги ММКФ лично для меня бывают часто неожиданными, что доказывает: никакого давления на жюри со стороны организаторов никогда не оказывается.

— Прокомментируйте, пожалуйста, русских участников.

— Обе русские ленты в конкурсе очень разные. "Сад" сделана мэтром, режиссером Овчаровым. Он всегда очень экспериментирует с формой, для него не существует понятия жанровых канонов для кино. Что касается фильма Кати Шагаловой ("Однажды в провинции"), то это картина человека, который очень сильно привязан к сегодняшнему времени и очень точно его чувствует. Она ощущает все современные катаклизмы. Кстати, в ленте нет никаких признаков, так называемой, женской режиссуры. Это просто очень хорошая режиссура, отличная драматургия и великолепные роли.

— Чем от отличаются друг от друга две конкурсные программы: основная и "Перспективы"?

— Конкурс "Перспектив" в меньшей степени форматирован, в нем большее разнообразие форм. Есть картины, сделанные на видео (в то время как все ленты основного конкурса должны быть сняты на 35-миллиметровую пленку), есть документальные картины, есть более локальные картины по своим сюжетным конструкциям и так далее. "Перспективы" — в большей степени площадка для экспериментов. И в "Перспективах" очень много картин-дебютов: "Парк Шанхай", "Кумбия нас связала", "Под снегом", "Что я сделал не так?", "Чужая". Есть вторые картины режиссеров. В силу того, что у нас фестиваль класса А, основной конкурс по определению не может быть настроен на дебюты.

В этом году фильмы программы очень разные. Там есть картины — просто открытия для меня. Японский фильм, например ("Что же с нами будет?"). Английская "Чужая" — очень трогательный фильм и точный по своей психологической камерности с великолепной актерской игрой. Я очень доволен программой "Перспектив" в этом году.

— Вы заполучили "Хэнкок" — фильм открытия — за две недели до начала проката.

— Это большое событие, которое говорит о том, что наш рынок развивается, становится привлекательным для Голливуда. Даже если сравнить кассовые сборы многих европейских стран, которые в свое время превышали наши, то сейчас мы выходим на одно из первых мест в Европе. Московский фестиваль усиливает звучание этой премьеры. И приезд Уилла Смита и Шарлиз Терон, помимо режиссера (Питер Берг) и продюсера (Акива Голдсман), для них самих имеет очень большое значение. Открытие ММКФ, на которое съезжается полторы тысячи журналистов, является очень важной площадкой для продвижения картины. Ну и помимо прочего, это очень симпатичная картина. Опять же все любят Уилла Смита и Шарлиз Терон. Чуть-чуть развлечения на открытии фестиваля никому не помешает .

— А что еще будет "для развлечения" в программе?

— Зрительских картин будет много. Мы стараемся показывать их по вечерам. Прямой коммерческой тенденции, конечно, в фестивальной программе у нас нет, но очень много есть внеконкурсных картин, у которых очень большой зрительский потенциал: и в программе "Гала-показов", в программе "Отражения", в моей программе "8 1/2" и в программе Плахова "Эйфория". Картины Такеши Китано всегда смотрели с большим удовольствием. В прошлом году залы были битком набиты на самых различных картинах, в том числе и на тех, от которых мы этого не ожидали. Я думаю, наша фестивальная публика, которая точно показывает зрительский потенциал всей России, и она очень живо реагировала на нашу программу. Есть в программе и арт-хиты, которые приближаются к мейнстриму, например, "Об этом не знает никто", "Элитный отряд", "Барселона (карта)", "Меня здесь нет", мультипликационная картина "Страх(и) темноты", "И пес пожрал пса". Все эти ленты — типичный арт-мейнстрим. Все-таки фестивальная публика не пойдет смотреть боевики. Когда в Канне показывают картины такого рода, на них мало кто ходит. Зачем на них рваться, если они выходят в прокат. У нас же очень много картин, которые пока не куплены — для меня это очень важный момент. В прошлом году, например, после фестиваля купили "Незнакомку".

— А какие ленты в конкурсе куплены прокатчиками?

— Кроме русских, ни одной.

— Нет такого, что, в итоге, ходят на внеконкурсные программы больше, чем на конкурс?

— Нет, такого нет. В прошлом году у нас все залы были полны, поэтому сложно сказать, кто на что больше пошел. Я помню фильм "Незнакомка": люди лежали на полу. На русских лентах залы всегда битком. Есть картины, где имя может привлечь зал. Потом при выборе зала мы учитываем специфику ленты. Если она камерная, экспериментальная, то давать большой зал, не имеет смысла. На такие картины приходит специфическая аудитория, ведь фестиваль — он еще и лаборатория, где показывают и картины к которым зритель еще не привык. Но, слава богу, уровень конкурной программы приближается к уровню внеконкурсной, и наши ленты показывают другие фестивали.

— Скажите о внеконкурсных программах. Что вы отбирали в свою программу "8 1/2"? (Программа названа в честь фильма Фредерико Феллини, получившего главный приз ММКФ в 1963 году — ред.).

— Мы растягиваем ниточку в наше прошлое. Этот фестиваль, вообще, 30-й. Юбилею посвящена специальная программа "Счастливая дюжина". В нее вошли фильмы, которые впервые прославились именно в Москве. "8 1/2" — это мой свободный выбор фильмов, которые, на мой взгляд, по тем или иным причинам оказали влияние на киноязык и какие-то современные кинонаправления. В нее вошли очень разные, в жанровом отношении, фильмы, но все они выражают очень точные тенденции. В этом году я хотел включить в программу фильмы, которые по каким-то причинам не доехали до Московского кинофестиваля за последние несколько лет. Для меня важна румынская картина "Ники и Фло", сделанная в 2003 году, фильм "Счастье" чешского режиссера Богдан Слама, потому что они формируют кинематографическое сознание, хотя нам о них очень мало известно. Тут есть и мультипликационные картины, и картины ветеранов, например, фильм Эрманно Ольми"Сто гвоздей", и, с другой стороны, фильм новичка Адама Уингарда"Череп на колесах" — абсолютно наркоманская, молодежная картина. Кстати, фильм этот ни в коем случае нельзя смотреть людям, у которых есть эпилепсия или какие-то психические расстройства, там вначале есть такой титр.

— Что входит в "Отражения"?

— "Отражение" — это самая большая панорама современного мирового кино, в которой мы видим победителей Берлинского фестиваля, победителей Канн, и все то, что накопилось в мировом кино на подходе к нашему МКФ.

— Почему решили сделать в этом году ретроспективу Джона Кассаветиса?

— Мы всегда стараемся рассказывать не только про историю отечественного кино. Кассаветис — выдающийся режиссер, которого плохо знают в нашей стране. А он совершает переворот в сознании людей. Его считают своим непосредственным учителем все без исключения современные режиссеры: и Коппола, и Скорсезе, и братья Коэны — кого ни возьми. Для них его имя — знак высшей режиссерской свободы, фантастической человеческой глубины. Его герои — это герои, чьи драмы рождаются у нас на глазах. Фильмы — прежде всего размышление о том, как ведет себя во всех своих бытовых проявлениях, во всех своих страстях, во всех своих недостатках человек, увеличенный до невероятных пределов. Кассаветис — гениальный режиссер, не побоюсь этого слова. И, слава богу, у нас есть возможность показать его фильмы.

— Кроме 30-летия ММКФ, в этом году же празднуют и столетие отечественного кино.

— Столетию в той или иной мере посвящены все программы. Есть отдельная программа "Столетние и столетие". Она создана по очень необычному принципу. Для нее мы отобрали кинематографистов: художников, режиссеров, актеров, которым бы тоже исполнилось 100 лет в этом году.

— Что за программа "Социалистический авангардизм"?

— Создать такую программу было моей идеей. Мы не до конца сейчас понимаем, как развивался язык кино в рамках соцреализма, насколько свободно чувствовали себя режиссеры. Они ведь пытались их как-то преодолеть, заимствовали от западных режиссеров, которые более свободно обращались с киноязыком, и одновременно придумывали собственные решения, которые, в свою очередь, на западе воспринимались с большим интересом. Программа о том, как развивался наш киноязык и как он преодолевал идеологические оковы.

"Русская программа" же просто представляет современное кино, это информационная программа, что есть в принципе в России.

— Как удалось зазвать Такеши Китано? (Режиссеру на открытии фестиваля будет вручен специальный приз).

— Это итог сложной, очень сложной геометрии, даже не геометрии, а высшей математики всех наших контактов, всех наших встреч, нашего кинематографического опыта, опыта общения с другими нашими партнерами. Мы ни к чему не привязываемся, ни к какому юбилею. Просто он замечательный режиссер, актер, художник, и мы очень рады тому, что он в этом году будет на нашем фестивале. Нам бы очень хотелось, чтобы Такеши Китано приехал на день раньше, чтобы нам было проще организовать его пребывание здесь. Но он приедет к открытию, даст матер-класс во ВГИКе и уедет числа 22-го.

— И как согласилась председательствовать в жюри Лив Ульманн?

— Быть членом жюри, не только сложная работа, но и почетная работа. Члены жюри не только смотрят кино, но и приобщаются к той культуре, которая у нас, слава богу, где-то как-то сохранилась. Для них Россия это не только какое-то место, где кормят обедами и водят под ручку, они видят, что это страна, в которой живы культурные традиции. В Москву они едут за культурой. Когда приехал к нам Квентин Тарантино, первое что он сказал: "Я хочу побывать на могиле Пастернака". Фотографию его на могиле Пастернака вы, кстати, сможете увидеть в книжке, которая будет опубликована к 30-летию фестиваля.

— Есть в этом году у фестиваля национальный или еще какой-нибудь акцент? В прошлом году вы сами отмечали наличие китайского акцента.

— Национального акцента нет. Социальный — может быть, восточно-европейский. Ну, кстати, будет несколько китайских картин, в том числе одна по истории Китая. Вообще, на фестивале не должно быть акцентов. Любая "идея фестиваля" всегда сильно сужает возможности. Мы идею обозначает тем, чтобы показать некий объем, а не какую-то тенденцию. Идея — показать не мейнстрим, а те ленты, которые обычно в кинотеатрах не увидишь.

Всё о 30-м Московском Международном кинофестивале →

www.film.ru